Когда наши боги играли в бисер, время нанизывали на леску, разве они представляли это сакральное свойство игры - сбываться? Из разговоров, из снов и писем, из песен Беккета к Ионеско, из кашля хроника, кинолентой чуть шелестящего: десять, двадцать. А сколько кадров в секунду ляжет, когда нам выпадет встать за пульты, когда не очередь пулемета, но что-то больше и ярче вспышки, коснется каждого, кто развяжет себя, над тысячей лилипутов позволит стать себе великаном, одним касанием сдвинет крыши ночного города. Кто сумеет среди абсурда привычных истин сказать: "Я знаю намного больше, чем вы пытаетесь не открыть мне "? Играй, магистр, тебя изменит лишь тот, кто сам себе ненавистен, лишь тот, кого ты изменишь тоже, в кого войдешь долгожданным ритмом. Игра причудлива, наши боги, бросая камни на поле мира, не знали, где отзовется эхом ее великая бесконечность.
Из разговоров текут дороги, из снов и писем идут пунктиры, из странных песен, стихов и смеха однажды вдруг возникают встречи.
